Это все космос, чуваки.
Название: Побег
Автор: красное и чёрное
Рейтинг: PG
Саммари:
Сколько он помнил себя - пытался убежать.
Артер: chunkymacaroni
Посвящение:
Эдне.
Примечания:
Про Сэма, который хотел убежать.
Отсылки к "Настоящему детективу". Очень много отсылок.
читать дальше
Сколько он себя помнил, пытался убежать. Хотел — не хотел. До одури ненавидя. До одури веря.
Мы семья.
Мы — семья. И тесные номера придорожных мотелей, и смена школы шесть, а то и больше раз за год, и солевые дорожки на подоконниках и перед дверью.
И всё бы ничего, ведь у него был брат — Дин.
Дин.
Да только брат старше, брат вырос, и ему уже интереснее тусить с парнями из соседнего квартала, чем купать и укладывать Сэмми.
Сэм чётко осознаёт это однажды вечером, в двухместном номере в маленьком городке в штате Колорадо. Отец на охоте; Сэм еще не до конца понимает, что это такое, но всё равно беспокоится: «охота» — слово режет язык. Оно острое и резкое.
Дин дежурно заглядывает к нему в девять вечера и, потрепав по волосам, уходит.
Тогда Сэм сбегает впервые. Из детского упрямства и желания напомнить о себе. Сбегает и прячется в густом тростнике на берегу тихой полноводной реки.
Его находят — конечно же, как иначе? — но Сэм до сих пор помнит белое, как свежевыстиранная простыня, лицо Дина, его дрожащий голос. Помнит, как брат нервно сглатывает и, одной рукой прижимая его к себе, второй пытается дать ему подзатыльник. Выходит не очень и больше похоже на обвиняющий тычок: он видел — такими в фильмах, которые он иногда смотрел с братом, награждали парней брошенные ими девчонки.
Дин неловко гладит его по волосам и что-то шепчет в макушку: успокаивает.
И Сэм верит всему, что говорит Дин.
Вторая попытка почти увенчивается успехом. Правда, цена за неё более чем велика. Сэм неудачно подставляется, по-глупому, на рядовой охоте: на серьёзные дела отец старался Сэма не брать, привлекал только к пустяковым охотам, хотя ему уже и было семнадцать, в то время как Дин уже с четырнадцати участвовал в опасных заварушках.
Ничего не предвещает беды в эту грёбаную летнюю ночь, будто сошедшую со стоп-кадра диснеевского мультика. И даже эта долбаная охота между складов не кажется сегодня Сэму такой уж мерзкой. Подумаешь, бычки и блевотня под ногами. Они поймают ведьму, вернутся в мотель и посмотрят какой-нибудь глупый фильм, да и Дин обещал поделиться с ним пивом, а, может, и косячком.
Сэм быстрым шагом идёт за отцом и братом вдоль однотипно-серых коробочек-хранилищ, как вдруг его пронзает острая боль. Сэма откидывает вбок, и он впечатывается в серую бетонную стену. По щеке липкой жижей течёт кровь, Сэм чувствует во рту вкус соли и металла — скорее всего, разбиты губы и рассечена бровь, но это не главная проблема: похоже, он напоролся на торчащую из стены арматуру.
Реальность расплывается, рассыпается, словно в калейдоскопе. Сэм почему-то вспоминает эту долбаную трубочку с двумя линзами и разноцветной стеклянной крошкой внутри: как не встряхнёшь, так новый узор. Вот — он сползает вниз, чувствуя, как пульсирует болью бок, вот — чьи-то пальцы на его лице и шее…
Следом он видит, как Дин, схватив какого-то мужика за волосы, молотит того об асфальт, прямо у Сэмовых ног, и его лицо сминается так же легко, как шарик для пинг-понга. Сэм пытается что-то сказать, но слова застревают в горле, коверкаются и комкаются, превращаясь в длинный, болезненный стон.
Дин подхватывает его, обнимает так, словно пытается укрыть от всего мира, спрятать в своих руках, баюкает, точно маленького ребёнка, а у самого пол-лица — сплошной синяк. Сэм чувствует резкий запах крови, которой выпачканы Диновы руки, рукава рубашки, футболка и джинсы — брат укладывает Сэма головой на свои колени.
— Сэмми, нужно в больницу. — голос у Дина срывается, но он продолжает. — Готов? Моргни.
Сэм прикрывает веки, Дин подхватывает его, плавно тянет вверх, но Сэм всё равно кричит, пока хватает воздуха в лёгких, а потом повисает на брате, словно тряпка на бельевой верёвке.
Дин затаскивает его в Импалу, Дин не слышит орущего на него Джона: всё его внимание сосредоточено на брате — Дин забрался бы к Сэму под кожу, если бы мог.
Дин утыкается в его шею и шепчет, что никогда больше не отпустит. Никогда не подведёт. Только бы он дотянул, дотянул до госпиталя.
Сэм верит всем обещаниям брата.
Сэм не верит ни единому его слову.
Сэм вновь проваливается в пустоту.
Сэм видит, как вселенная закручивается в спирали. Множество спиралей. Нити их собираются и рассыпаются вновь. И Сэм тянется, тянется туда — к ним, за них — в еще более глубокую, плотную тьму. Стать её частью, стать ничем и всем сразу, стать вечностью. Стать…
Он открывает глаза в палате интенсивной терапии, весь в катетерах и с трубкой в глотке. Сэм плохо помнит, как её вынимали. Сэм плохо помнит, как оказался в общей палате хирургического отделения. Сэм окончательно приходит в себя на третьи, как ему говорит врач, сутки. И рядом на неудобном жёстком стуле сидит Дин.
И, когда Сэм выныривает из забытья, одновременно с ним просыпается брат. Синхронность, чтоб её.
Дин подскакивает, Дин хочет обнять и боится прикоснуться, Дин гладит его по руке, и пальцы его вздрагивают, Дин хрипло говорит, какой же Сэм говнюк: как он мог так глупо… Дин утыкается Сэму в плечо, обещает никогда больше его не оставлять, раз он такой придурок.
Ведьма подчинила себе несколько человек: знала, сучка, что её вычислят. Приготовилась. Сэм не хочет знать об этом, но Дин рассказывает. О том, что убил. Ради него. Из-за него.
Сэму снятся спирали.
В первые две недели Дин не отходит от брата, волком щерится на тётку из отдела опеки: Сэму только семнадцать, и она пытается выпытать у Дина, откуда у того травмы, не жесток ли с братом отец.
На третью, когда Сэма выписывают, и они возвращаются в мотель, он таскается за Сэмом хвостиком, окончательно изматывая его, не давая ни дюйма личного пространства, и отстаёт лишь когда Сэм силой выпихивает его из комнаты. На четвёртую, когда Сэм достаточно оправился и уже совершает вылазки на улицу, ловит его в переулке возле магазина, разворачивает к себе и орёт — орёт на него:
— Ты этого хотел, ты, сучонок, этого хотел? Ненавижу! — Он встряхивает Сэма, словно пыльный ковёр, а тот и не сопротивляется: Дин — ураган, смерч, цунами. Разрушительная стихия.
Сэм ничего такого не хотел. Он лишь пытается вывернуться, но Дин держит крепко: не уйти, не ускользнуть. Сэм еще несколько секунд трепыхается, словно пойманная на крючок рыба, но в итоге обмякает, заваливаясь всем весом на брата.
Дин замирает, подхватывает его под лопатки, удерживая на весу.
— Бить будешь? — выдавливает из себя Сэм. Звучит жалко и больше похоже на скулёж, но ему всё равно: Дин дергается от этих слов, будто его прижгли калёным железом, а на Сэма внезапно волной накатывает злость.
И он, отпихивая от себя брата, выплёвывает:
— Шёл бы ты, Дин! Шёл бы ты на хрен!..
Дин просто отпускает Сэма, и тот плюхается прямиком в дорожную грязь, а Дин уходит, так и не обернувшись.
Сэму снятся спирали. Сэм, кажется, видит их наяву. Не каждый день, нет, но… Взлетают стайкой воробьи — и их закручивает спиралью, а вот река несёт свои воды в водоворот. Тихая звёздная ночь превращается в хаос. Сэма затягивает в эту круговерть, будто он её часть, её недостающий кусочек, деталь пазла.
Сэм угасает, теряется. Он словно испорченный наушник: ещё передаёт звук, но хрипит и фальшивит. Дин поначалу молчит, но долго не выдерживает: трясёт Сэма за плечи и требует, сам толком не понимая, чего.
Чтобы Сэм вернулся. Сэмми, его младший брат. И это так нелепо — что Дин может против пустоты? Он вытаскивает его из кровати, волочёт в ванную, запихивает под холодный душ и залезает к нему, как есть, в одежде.
Сэма колотит. Он отпихивает от себя брата, но тот сильнее, прижимает его к себе, гладит напряжённую спину, ведёт пальцами по мокрым волосам.
— Сэм, расскажи… — Дин пытается, о, чёрт, он пытается быть сильным, но в голосе против воли проскальзывает паника. — Что, ну же…
— Дин… — наконец-то отвечает Сэм. — Дин, я был там. Был. Там — пустота. И в ней… я был нужен. И меня звали, просто звали. Отовсюду. И я знал, я знал что нужен. П…понимаешь? Без ожиданий. Без охоты. И без мести. О, Господи… просто я, Дин… — Он замолкает и беспомощно утыкается Дину в плечо. Они еще несколько минут сидят так, под струями воды, а потом Дин выключает душ, стягивает с себя мокрую одежду и вытирает их маленьким, тут же пропитывающимся влагой полотенцем. Он укутывает Сэма в одеяло, укладывает на кровать и, чуть помявшись, ложится рядом, укрывшись покрывалом с соседней койки.
Дину уже кажется, что Сэм заснул, как тот шепчет:
— Пойдём со мной. Пойдём. Мы не заслуживаем всего этого, Дин. Ты не заслуживаешь. Мы ведь можем жить иначе.
Дин сначала что-то невнятно бормочет но, когда понимает весь смысл сказанных Сэмом слов, вдруг застывает твёрдой восковой фигурой и молча смотрит на Сэма таким взглядом, что тот понимает: это конец. Это обвинение в предательстве. Нет нужды что-то говорить — всё и так ясно.
Сэм пытается вскочить, как вдруг Дин тихо говорит:
— Уходи.
— Ч…Что?
— Сэ-эмми-и-и, — Дин нарочито тянет его имя, — уходи. Иди в свой ёбаный колледж.
— Откуда ты знаешь?.. — Сэм пытается сказать это спокойно, но…
— Я видел письмо. — Дин говорит таким тоном, словно сообщает о погоде на завтра.
— Письмо?
— Скажи спасибо, что его нашел я, а не отец. Он бы с тебя шкуру спустил.
Сэм лежит пару секунд абсолютно неподвижно, будто парализованный, а затем вдруг кубарем скатывается с кровати, неловко одевается и выскакивает за дверь, чтобы потом, вернувшись, собрать вещи и уйти. Как он думал, навсегда.
Лишь потом понимая, как ошибся.
Дин не обвинял — Дин отпустил.
И только это важно.
Сколько он себя помнил, пытался убежать.
Но у него был брат — Дин.
Дин.
Автор: красное и чёрное
Рейтинг: PG
Саммари:
Сколько он помнил себя - пытался убежать.
Артер: chunkymacaroni
Посвящение:
Эдне.
Примечания:
Про Сэма, который хотел убежать.
Отсылки к "Настоящему детективу". Очень много отсылок.
читать дальше
And the stars will be your eyes,
And the wind will be my hands.
The Handsome Family – Far From Any Road
And the wind will be my hands.
The Handsome Family – Far From Any Road
Сколько он себя помнил, пытался убежать. Хотел — не хотел. До одури ненавидя. До одури веря.
Мы семья.
Мы — семья. И тесные номера придорожных мотелей, и смена школы шесть, а то и больше раз за год, и солевые дорожки на подоконниках и перед дверью.
И всё бы ничего, ведь у него был брат — Дин.
Дин.
Да только брат старше, брат вырос, и ему уже интереснее тусить с парнями из соседнего квартала, чем купать и укладывать Сэмми.
Сэм чётко осознаёт это однажды вечером, в двухместном номере в маленьком городке в штате Колорадо. Отец на охоте; Сэм еще не до конца понимает, что это такое, но всё равно беспокоится: «охота» — слово режет язык. Оно острое и резкое.
Дин дежурно заглядывает к нему в девять вечера и, потрепав по волосам, уходит.
Тогда Сэм сбегает впервые. Из детского упрямства и желания напомнить о себе. Сбегает и прячется в густом тростнике на берегу тихой полноводной реки.
Его находят — конечно же, как иначе? — но Сэм до сих пор помнит белое, как свежевыстиранная простыня, лицо Дина, его дрожащий голос. Помнит, как брат нервно сглатывает и, одной рукой прижимая его к себе, второй пытается дать ему подзатыльник. Выходит не очень и больше похоже на обвиняющий тычок: он видел — такими в фильмах, которые он иногда смотрел с братом, награждали парней брошенные ими девчонки.
Дин неловко гладит его по волосам и что-то шепчет в макушку: успокаивает.
И Сэм верит всему, что говорит Дин.
Вторая попытка почти увенчивается успехом. Правда, цена за неё более чем велика. Сэм неудачно подставляется, по-глупому, на рядовой охоте: на серьёзные дела отец старался Сэма не брать, привлекал только к пустяковым охотам, хотя ему уже и было семнадцать, в то время как Дин уже с четырнадцати участвовал в опасных заварушках.
Ничего не предвещает беды в эту грёбаную летнюю ночь, будто сошедшую со стоп-кадра диснеевского мультика. И даже эта долбаная охота между складов не кажется сегодня Сэму такой уж мерзкой. Подумаешь, бычки и блевотня под ногами. Они поймают ведьму, вернутся в мотель и посмотрят какой-нибудь глупый фильм, да и Дин обещал поделиться с ним пивом, а, может, и косячком.
Сэм быстрым шагом идёт за отцом и братом вдоль однотипно-серых коробочек-хранилищ, как вдруг его пронзает острая боль. Сэма откидывает вбок, и он впечатывается в серую бетонную стену. По щеке липкой жижей течёт кровь, Сэм чувствует во рту вкус соли и металла — скорее всего, разбиты губы и рассечена бровь, но это не главная проблема: похоже, он напоролся на торчащую из стены арматуру.
Реальность расплывается, рассыпается, словно в калейдоскопе. Сэм почему-то вспоминает эту долбаную трубочку с двумя линзами и разноцветной стеклянной крошкой внутри: как не встряхнёшь, так новый узор. Вот — он сползает вниз, чувствуя, как пульсирует болью бок, вот — чьи-то пальцы на его лице и шее…
Следом он видит, как Дин, схватив какого-то мужика за волосы, молотит того об асфальт, прямо у Сэмовых ног, и его лицо сминается так же легко, как шарик для пинг-понга. Сэм пытается что-то сказать, но слова застревают в горле, коверкаются и комкаются, превращаясь в длинный, болезненный стон.
Дин подхватывает его, обнимает так, словно пытается укрыть от всего мира, спрятать в своих руках, баюкает, точно маленького ребёнка, а у самого пол-лица — сплошной синяк. Сэм чувствует резкий запах крови, которой выпачканы Диновы руки, рукава рубашки, футболка и джинсы — брат укладывает Сэма головой на свои колени.
— Сэмми, нужно в больницу. — голос у Дина срывается, но он продолжает. — Готов? Моргни.
Сэм прикрывает веки, Дин подхватывает его, плавно тянет вверх, но Сэм всё равно кричит, пока хватает воздуха в лёгких, а потом повисает на брате, словно тряпка на бельевой верёвке.
Дин затаскивает его в Импалу, Дин не слышит орущего на него Джона: всё его внимание сосредоточено на брате — Дин забрался бы к Сэму под кожу, если бы мог.
Дин утыкается в его шею и шепчет, что никогда больше не отпустит. Никогда не подведёт. Только бы он дотянул, дотянул до госпиталя.
Сэм верит всем обещаниям брата.
Сэм не верит ни единому его слову.
Сэм вновь проваливается в пустоту.
Сэм видит, как вселенная закручивается в спирали. Множество спиралей. Нити их собираются и рассыпаются вновь. И Сэм тянется, тянется туда — к ним, за них — в еще более глубокую, плотную тьму. Стать её частью, стать ничем и всем сразу, стать вечностью. Стать…
Он открывает глаза в палате интенсивной терапии, весь в катетерах и с трубкой в глотке. Сэм плохо помнит, как её вынимали. Сэм плохо помнит, как оказался в общей палате хирургического отделения. Сэм окончательно приходит в себя на третьи, как ему говорит врач, сутки. И рядом на неудобном жёстком стуле сидит Дин.
И, когда Сэм выныривает из забытья, одновременно с ним просыпается брат. Синхронность, чтоб её.
Дин подскакивает, Дин хочет обнять и боится прикоснуться, Дин гладит его по руке, и пальцы его вздрагивают, Дин хрипло говорит, какой же Сэм говнюк: как он мог так глупо… Дин утыкается Сэму в плечо, обещает никогда больше его не оставлять, раз он такой придурок.
Ведьма подчинила себе несколько человек: знала, сучка, что её вычислят. Приготовилась. Сэм не хочет знать об этом, но Дин рассказывает. О том, что убил. Ради него. Из-за него.
Сэму снятся спирали.
В первые две недели Дин не отходит от брата, волком щерится на тётку из отдела опеки: Сэму только семнадцать, и она пытается выпытать у Дина, откуда у того травмы, не жесток ли с братом отец.
На третью, когда Сэма выписывают, и они возвращаются в мотель, он таскается за Сэмом хвостиком, окончательно изматывая его, не давая ни дюйма личного пространства, и отстаёт лишь когда Сэм силой выпихивает его из комнаты. На четвёртую, когда Сэм достаточно оправился и уже совершает вылазки на улицу, ловит его в переулке возле магазина, разворачивает к себе и орёт — орёт на него:
— Ты этого хотел, ты, сучонок, этого хотел? Ненавижу! — Он встряхивает Сэма, словно пыльный ковёр, а тот и не сопротивляется: Дин — ураган, смерч, цунами. Разрушительная стихия.
Сэм ничего такого не хотел. Он лишь пытается вывернуться, но Дин держит крепко: не уйти, не ускользнуть. Сэм еще несколько секунд трепыхается, словно пойманная на крючок рыба, но в итоге обмякает, заваливаясь всем весом на брата.
Дин замирает, подхватывает его под лопатки, удерживая на весу.
— Бить будешь? — выдавливает из себя Сэм. Звучит жалко и больше похоже на скулёж, но ему всё равно: Дин дергается от этих слов, будто его прижгли калёным железом, а на Сэма внезапно волной накатывает злость.
И он, отпихивая от себя брата, выплёвывает:
— Шёл бы ты, Дин! Шёл бы ты на хрен!..
Дин просто отпускает Сэма, и тот плюхается прямиком в дорожную грязь, а Дин уходит, так и не обернувшись.
Сэму снятся спирали. Сэм, кажется, видит их наяву. Не каждый день, нет, но… Взлетают стайкой воробьи — и их закручивает спиралью, а вот река несёт свои воды в водоворот. Тихая звёздная ночь превращается в хаос. Сэма затягивает в эту круговерть, будто он её часть, её недостающий кусочек, деталь пазла.
Сэм угасает, теряется. Он словно испорченный наушник: ещё передаёт звук, но хрипит и фальшивит. Дин поначалу молчит, но долго не выдерживает: трясёт Сэма за плечи и требует, сам толком не понимая, чего.
Чтобы Сэм вернулся. Сэмми, его младший брат. И это так нелепо — что Дин может против пустоты? Он вытаскивает его из кровати, волочёт в ванную, запихивает под холодный душ и залезает к нему, как есть, в одежде.
Сэма колотит. Он отпихивает от себя брата, но тот сильнее, прижимает его к себе, гладит напряжённую спину, ведёт пальцами по мокрым волосам.
— Сэм, расскажи… — Дин пытается, о, чёрт, он пытается быть сильным, но в голосе против воли проскальзывает паника. — Что, ну же…
— Дин… — наконец-то отвечает Сэм. — Дин, я был там. Был. Там — пустота. И в ней… я был нужен. И меня звали, просто звали. Отовсюду. И я знал, я знал что нужен. П…понимаешь? Без ожиданий. Без охоты. И без мести. О, Господи… просто я, Дин… — Он замолкает и беспомощно утыкается Дину в плечо. Они еще несколько минут сидят так, под струями воды, а потом Дин выключает душ, стягивает с себя мокрую одежду и вытирает их маленьким, тут же пропитывающимся влагой полотенцем. Он укутывает Сэма в одеяло, укладывает на кровать и, чуть помявшись, ложится рядом, укрывшись покрывалом с соседней койки.
Дину уже кажется, что Сэм заснул, как тот шепчет:
— Пойдём со мной. Пойдём. Мы не заслуживаем всего этого, Дин. Ты не заслуживаешь. Мы ведь можем жить иначе.
Дин сначала что-то невнятно бормочет но, когда понимает весь смысл сказанных Сэмом слов, вдруг застывает твёрдой восковой фигурой и молча смотрит на Сэма таким взглядом, что тот понимает: это конец. Это обвинение в предательстве. Нет нужды что-то говорить — всё и так ясно.
Сэм пытается вскочить, как вдруг Дин тихо говорит:
— Уходи.
— Ч…Что?
— Сэ-эмми-и-и, — Дин нарочито тянет его имя, — уходи. Иди в свой ёбаный колледж.
— Откуда ты знаешь?.. — Сэм пытается сказать это спокойно, но…
— Я видел письмо. — Дин говорит таким тоном, словно сообщает о погоде на завтра.
— Письмо?
— Скажи спасибо, что его нашел я, а не отец. Он бы с тебя шкуру спустил.
Сэм лежит пару секунд абсолютно неподвижно, будто парализованный, а затем вдруг кубарем скатывается с кровати, неловко одевается и выскакивает за дверь, чтобы потом, вернувшись, собрать вещи и уйти. Как он думал, навсегда.
Лишь потом понимая, как ошибся.
Дин не обвинял — Дин отпустил.
И только это важно.
Сколько он себя помнил, пытался убежать.
Но у него был брат — Дин.
Дин.
-
-
01.07.2017 в 22:04-
-
01.07.2017 в 22:26-
-
03.07.2017 в 02:24-
-
03.07.2017 в 11:17-
-
06.07.2017 в 22:41И за историю спасибо, очень настоящая получилась, хотя когда Сэм говорил, что его звала пустота, я подумала что он может болен. Неврастения или еще какое расстройство.
Интересно было читать Спасибо.
-
-
06.07.2017 в 22:55-
-
09.07.2017 в 00:04спасибо! цепляет
-
-
09.07.2017 в 00:19Спасибо за отзыв!