в последнее время все очень спуталось, поэтому снова возникает дорога, которая помогает мне найти хоть какой-то способ движения, ощущение удушья возникает тоже, но оно о другом, пожалуй.
Есть машина, я и душная летняя ночь, стекающая по плечам приторным сиропом боли,
я улыбаюсь, но глаза холодны, не смеются, молчат, как молчат рыбы, вмерзшие в лед
(обычные могут рассказать многое, но очень тихо)
до океана сотня миль вдоль горы, выпуклые склоны которой вгрызаются, как неровные зубы,
в автомобильный планктон – мне повезло проскочить, я вообще везунчик, любимец судьбы,
которой нет, сделать все самому: чистить ножи всякий раз, когда некто берет их в себя,
как безделушку на память о времени и месте – красные отметины наносятся на карту кожи,
маршруты отчаяния хорошо известны: узкий мир – однополоска с реверсивным движением
(никто не пропускает)
стирать следы пребывания, размазывать под колесами, как масло на тонком кусочке хлеба,
страх похож на вечернюю спутанность – я хочу (не хочу), чтоб меня нашли в хаосе,
который пыльное облако, висящее от асфальта до неба,
окна открыты – рот полон земли, все уже вырыто, нужно прилечь, есть гвозди и молоток
(колотить, колотить, колотить)
сердце слышится скрежетом горячего ветра о сухую кость – я жив, но надеюсь, что смерть
ждет меня так же, как я ее, ненормальная связь, я не уверен, что она не моя сестра,
девчонка с густо подведенными глазами и обломанными о доски ногтями
(доски трехдюймовые из сосны)
встреча старых знакомых близка к тоске и ненависти – океан не спит, как я, но хочет,
долгие годы неспокойсвия не сравнить с моими двадцатью шестью – черное бьется внутри,
кто увидит, тот станет одним из – у меня хорошее зрение – здравствуйте, меня зовут
(имя зачеркнуто).